Радкевич родился 24 апреля 1927 года в городе Белый Смоленской области, нынешнем районном центре Тверской области. Он был первым сыном в семье с тремя детьми, он имел старшую сестру и младшего брата. Его родители – оба педагоги, учительствовали в местной школе. Город Белый  к тому времени представлял собой небольшой провинциальный городок – к 1931 году в нём проживало 5800 человек. С проведением железных дорог, от которых Белый остался далеко в стороне, и падением роли речного транспорта город потерял былое значение важного торгового центра. В советское время Белый развивался как центр сельскохозяйственного района, придерживаясь льноводческого направления.

Очевидно, по этим причинам в 1929 году вся семья Радкевичей переехала в более крупный город Ржев Калининской области (расположен в 98-ми километрах от Белого), где родители продолжали преподавать в одной из городских школ. В 1925 году в Ржеве работали 23 промышленных предприятия и проживало 33000 человек. Созданный в 1929 году Ржевский район вошел в состав Ржевского округа Западной области, а в 1935 году был передан в состав Калининской области. Ржев стал городом областного подчинения и самостоятельной административно-хозяйственной единицей. Население города к 1939 году выросло до 54070 человек. За годы довоенных пятилеток Ржев стал крупным промышленном центром. Быстро развивалось железнодорожное хозяйство. Вдвое расширилось Ржевское паровозное депо. Железнодорожники построили в городе две школы, воздвигли четырехэтажные жилые дома с паровым отоплением, канализацией и водопроводом. Это были первые благоустроенные жилища в Ржеве. С 1936 года начинается асфальтирование тротуаров. На Советской площади были снесены торговые ряды, а на их месте разбит сквер, в центре которого в 1938 г. установлен памятник В. И. Ленину. 12 декабря начали регулярное движение первые два автобуса. В этом же году было построено здание средней школы имени Пушкина на улице Марата. К 1937 г. число школ дошло до 25, в том числе 10 из них – средних. Перед войной в Ржеве начал работу учительский институт, имелись средние специальные учебные заведения. Таким был Ржев – предвоенный. В этом городе Владимир прожил 12 лет. Впечатления от Верхней Волги, от высоких ржевских берегов отозвались позднее в творчестве поэта гимном главному волжскому притоку — Каме.

Мать поэта, Лидия Александровна Раткевич, преподаватель русского языка и литературы, скоро стала в Ржеве уважаемым человеком, избиралась депутатом горсовета. Она привила сыну любовь к родному слову, к поэзии – ей Владимир посвятил много своих стихов, на некоторые из них написаны песни.

В 1933 году Володя пошел в среднюю ж.-д. школу (школа железно-дорожного ведомства), которая находилась на улице Смоленской (затем Калинина), в здании бывшего епархиального училища. В начале ХХ века епархиальное училище представляло собой несколько зданий, окруженных небольшой оградкой по тротуару; в одном было общежитие и квартиры для части преподавателей и воспитательниц. Во втором – двухэтажном деревянном стоящем во дворе – шла учёба. Там были четыре больших классных комнаты, учительская и библиотека. Рядом – небольшая поликлиника, службы, кладовые. В довоенные годы средняя школа железнодорожного ведомства была уже десятилеткой. В 9 классе – 1941 год – за успехи в учёбе Володя отмечен Похвальной грамотой.

Когда началась война, отец поэта  – Илья Анисимович Раткевич – ушёл на фронт. 14 октября 1941 года началась оккупации Ржева, которая длилась 17 месяцев. За эти месяцы город был буквально стёрт с лица земли. Из оставшихся в городе тысяч жителей остались в живых 150 человек. Так судьба Радкевича пересеклась с войной. Поэтому военная тема очень часто и пронзительно звучит в его стихах.

Накануне оккупации, в начале октября, дети вместе с матерью были эвакуированы в село Шаран Шаранского района Башкирской АССР, где Володя закончил среднюю школу и, впервые, познакомился с уральской землёй.

В годы войны, как и все его сверстники, Владимир Радкевич учился понимать главные ценности жизни – цену мужеству и горю, цену человеческой доброты, цену хлеба, наконец. И это понимание станет потом основой его поэтического мировоззрения и его жизненной позиции. Как говорил поэт и переводчик А. Домнин на вечере, посвященном 50-летию Радкевича, и писал в воспоминаниях: «Трудно себе представить, но в те годы Владимир Радкевич умел обращаться с лошадью, убирал хлеб вместе с деревенскими ребятами, а однажды, после летней и осенней страды, он получил первый свой гонорар натурой – мешок зерна и гороха – бесценный дар в те голодные годы. Весь путь до дома он не шел, а почти бежал – ему не терпелось поставить перед матерью первый свой заработок».

После окончания средней школы в 1943 году Радкевич в возрасте 16 лет едет в Пермь (тогда город Молотов) и поступает на историко-филологический факультет Пермского университета.

Семья Радкевичей из села Шаран в 1944 году перебралась в город Чебоксары, а потом вернулась в Ржев. Отец одно время – в 1950 году – занимал пост директора железнодорожной школы № 78 в городе Старая Русса.

Пермь стала третьим городом в жизни поэта и так пришлась ему по душе, что он остался здесь навсегда. В то время Пермь являлась административным центром Пермской области, образованной в 1938 году. По итогам переписи населения, проведённой в 1926 году, население Перми составило 84 804 человека (39 968 мужчин и 44 836 женщин). К переписи 1939 года, в связи с индустриализацией, население города выросло более чем в три раза и составило 306 тысяч человек. К 1956 году население составило 538 тысяч. Город бурно рос.

Пермский государственный университет (ПГУ), в котором предстояло учиться Радкевичу, это классический университет города Перми. Первое высшее учебное заведение на Урале, открывшее двери для своих студентов в 1916 году. Один из учредителей Ассоциации классических университетов России. Судьба филологического факультета ПГУ была непростой: с 1931 по 1941 годы был перерыв в его существовании. В 1931 году в связи с реорганизацией университета – выделением из него пяти отраслевых вузов – факультет закрылся. Историко-филологическое направление переходит вместе с педагогическим факультетом в состав новосозданного Пермского пединститута. В 1941 году историко-филологический факультет возобновляет свою деятельность. Все преподаватели  общественных наук в 1939 году были объединены на кафедре марксизма-ленинизма. С мая 1941 г. кафедра становится главным звеном возрождённого в университете историко-филологического факультета. Из уже существующих кафедр ПГУ на факультет взята кафедра иностранных языков (руководитель – Н. П. Обнорский). К ним в сентябре – октябре 1941 добавляются две исторические кафедры всеобщей истории (П. Н. Тарков) и истории народов СССР (А. П. Пьянков) и две филологических – языкознания (М. П. Генкель) и литературы (А. Д. Тупицын, затем – А. Ф. Шамрай).

Вот на этом факультете и учился Радкевич, учился хорошо, был именным стипендиатом, много занимался спортом (волейбол и шахматы). Из воспоминаний Рекка Юрия Максимовича,  выпускника университета 1951 г.: «Настроение  в команде  поднимал  неуемно  активный,  энергичный  Владимир  Радкевич, который  вызывал  смех  и  снимал  усталость  во  время  перерывов  в  играх своими  четверостишиями,  которые  он  сочинял  в  течение  3-4  секунд  и отражал в них не только характеристику своего товарища по команде, но и то, что он делает в данный момент. Мы тогда были в восторге от его таланта, но еще не знали, что он станет известным поэтом».

Еще больше времени Радкевич отдавал стихам. Они быстро разносились среди студентов и даже проникали в город. Студентам больше всего нравились эпиграммы на преподавателей. Алексей Домнин пишет в своих воспоминаниях: «В те годы удивительно творческо-литературная атмосфера была на филфаке, стихи писали почти все ребята. Но к Радкевичу было отношение особое, мы – младшекурсники смотрели на него снизу вверх. Уже тогда было ясно, что Радкевич – это серьезно, что на наших глазах растет самобытный поэт. Уже тогда его стихи перелагались на музыку, и мы любили и пели эти песни».

Из воспоминаний Кожиной Маргариты Николаевны, выпускницы филфака университета 1948 г.: «Я  уже  упоминала  о  стенгазетах.  Они  были  тогда  очень  популярны, особенно  газета  филологов.  Выпускали  ее  часто,  а  ждали  нового  номера  с нетерпением.  Выход  «в  свет»  каждого  выпуска  был  большим  событием. Особенной  любовью  и  вниманием  пользовалась  полоса  поэзии  со  стихами наших замечательных университетских поэтов В. Радкевича, В. Шеншина и других. В первый день выхода газеты к ней было не пробраться из-за толпы студентов.  Стихи  же  затем  заучивали,  анализировали  в  перерывах  между лекциями».

В мае 1946 года ректором Пермского университета вновь становится Александр Ильич Букирев. Пожалуй, никто из ректоров не оставил такого доброго следа в сердцах людей, как он, хоть и возглавлял он университет сравнительно недолго, около шести лет (с перерывом на годы войны). С глубоким почтительным уважением и любовью относился к нему как профессорско-преподавательский коллектив, так и студенты.

Студенты тех лет вспоминают, что из университета не хотелось уходить. Они  допоздна  засиживались  в  кружках,  библиотеке,  клубе,  выпускали длиннющие  стенные  газеты,  а  после  11  часов,  когда  закрывался  читальный зал,  нередко  начинала  звучать  музыка,  под  которую  увлеченно  танцевали. Новый  год,  как  правило,  и  студенты,  и  преподаватели  встречали  в университете, и начинался он приветственным словом Александра Ильича по университетскому  радио. 

Именно он удостоился таких горько-проникновенных поэтических строк, которыми посмертно наградил его один из выпускников университета 1949 года – известный пермский поэт Владимир Радкевич в стихотворении «Ботанический сад», которым  поэт откликнулся  на  присвоение  улице,  где  расположен  университет,  имени Букирева.

Возвращение А. И. Букирева к ректорским обязанностям проходило в сложных условиях. Часть помещений университета еще с войны были заняты посторонними организациями. Не хватало учебных площадей. Мансарды учебных корпусов использовались в качестве общежитий, а основные общежития находились в старых неблагоустроенных бараках. Между тем контингент студентов быстро увеличивался. Развитие университета требовало создания новых факультетов и обеспечения их квалифицированными кадрами. Необходимо было восстанавливать пострадавшую во время войны уникальную библиотеку, создавать издательский отдел для публикации трудов ученых университета. И все это – на фоне бытовых трудностей послевоенного времени.

Опираясь на коллектив университета, Букирев начинает решать наболевшие вопросы. В 1947 году удалось освободить помещения университета от посторонних организаций. Укрепляется новыми кадрами историко-филологический факультет, находившийся в то время в стадии становления.

Глубокое уважение и благодарность испытывал к Букиреву поэт на протяжении всей своей жизни, часто заходил в гости к нему, а после смерти к его вдове.

В 1949 году Радкевич окончил историко-филологический факультет, на «отлично» защитив дипломную работу «Мистерия-Буфф» В. Маяковского как образец политической сатиры». Возможно, здесь берут начало многочисленные эпиграммы написанные позже самим Радкевичем.

Из документов: 

Из отчета исполняющего обязанности начальника Пермского управления по охране государственных тайн в печати М.И. Колыванова в Главлит СССР о деятельности управления за 1958 год - о «политико-идеологических вмешательствах» в работу Пермского книжного издательства          г. Пермь 12 января 1959 г. Секретно

Основные политико-идеологические вмешательства предпринимались в художественных произведениях Пермского областного книжного издательства. К сводке за ноябрь 1958 г. приложены три стихотворения В. Радкевича, снятые цензором с санкции секретаря обкома КПСС:

1. В «Районной гостинице» изображен грязный пасквиль на наш советский быт.
2. «Баллада о бульдозеристе» - в лице советского рабочего изображен жадюга, стремящийся только к деньгам, отрицая всякие земные блага и даже отдых.
3. «Идет девчонка Вишерой» - стихотворение, в котором показана девушка, недовольная своей жизнью.

После окончания госуниверситета с августа 1949 года по июль 1951 года Радкевич работал инспектором Пермского областного отдела культуры (в отделе по делам искусств облисполкома). Но должность чиновника не могла прийтись ему по душе и в 1951 г. он переходит работать корреспондентом Пермского радиокомитета (комитета радиовещания облисполкома).

Потом судьба забрасывает его в Фокинский район Пермской области,  где   он   работает   заведующим   сельским  клубом  в   селе Сайгатка. Об этом сохранились воспоминания библиотекаря Сайгатской сельской библиотеки, расположенной там же в клубе, Гудковой Клавдии Даниловны [машинописный экземпляр хранится в фонде Центральной библиотеки г. Чайковского]: «Когда строители приехали [1954 год – прим. сост.] было очень трудно. Читатели идут – книг нет. Была одна молодёжь. Фонд библиотеки тогда был около 5 тысяч. Библиотека располагалась в клубе. Зав. клубом работал В. Радкевич, ныне известный пермский поэт. Мы вместе проводили много различных мероприятий. Радкевич писал стихи, о библиотеке тоже. С ним было интересно работать». В 1955 году Радкевич возвращается в Пермь и до 1957 года работает литературным сотрудником в редакции новой многотиражной газеты "Лесник Прикамья". В этой же газете с ноября 1956 года работал корреспондентом будущий писатель Геннадий Солодников, судьба которого тоже связана с селом Сайгатка. Солодников около тридцати лет жил и работал в городе Чайковский – выросшем на месте села, в местной газете «Огни Камы». В газете «Лесник Прикамья» работал в то время и Андрей Павлович Ромашов – ещё один начинающий писатель, окончивший филологический факультет ПГУ на два года позже Радкевича.

28 января 1957 года обсуждалось письмо ЦК «Об усилении политической работы парторганизаций в массах и пресечении вылазок антисоветских враждебных элементов». На собрании совместной издательско-писательской парторганизации дело свелось, по сути, к обсуждению альманаха «Прикамье» № 22, в том числе стихов Владимира Радкевича. К. В. Рождественская, уже не будучи редактором альманаха, вступилась за поэта, сказав: «...Ошибки Радкевича другого порядка. Он взял большую политическую тему, не будучи к ней достаточно подготовлен. Его символика туманна и позволяет делать разные истолкования... Он в процессе творческого становления. На этом пути ошибки бывают у многих».

В 1958 году с января по октябрь он числится штатным корреспондентом в областной молодёжной комсомольской газете "Молодая гвардия". Сдружившись с коллективом газеты, Владимир Ильич часто заходил в редакцию и в последующие годы – пообщаться, сыграть партию в бильярд или шахматы.

Из воспоминаний А. Г. Зебзеевой (выпускница университета 1959 г., член Союза журналистов РФ, заслуженный работник культуры РФ,    сотрудник    газеты    «Молодая   гвардия»,   последний   главный редактор Пермского книжного издательства): Владимир Радкевич. О нем ходили легенды на факультете, когда мы учились. Мы распевали «Молодая стояла ива, одинокая и ничья», не зная, что эту песню сочинили они с геологом Володей Балалаевым. Иногда поэт появлялся в наших коридорах [редакция газеты «Молодая гвардия»]: красивый темный зачес, легкая хромота, несмотря на которую он отчаянно играл в волейбол, близорукий, но пристальный прищур.

В 1959 году Радкевич принят в Союз писателей СССР. С этого времени он становится вольной птицей и в качестве внештатного корреспондента областных газет ездит по городам и селам Пермской области, наблюдая за жизнью людей и отражая её в своих стихах и очерках.

||

Еще будучи студентом университета, Радкевич начал печататься в малотиражных газетах – первые стихи опубликованы в 1947 г. Через два года – в 1949 году – его стихи стали появляться в областных изданиях. Первая публикация состоялась 23 февраля в пермской областной газете «Звезда». В ней было опубликовано стихотворение «Армия Родины» ко Дню советской армии за подписью В. Раткевич, так писалась его настоящая фамилия. Но уже в следующей публикации поэт заменил букву «т» на «д». И позже утверждал, что фамилия Радкевич – от слова «радость».

В этом же – 1949 – году в октябре два его стихотворения «Трое» и «Мой город» были включены в литературно-художественный альманах «Прикамье» № 12, стр. 122-123. В газете «Большевистская смена» за 29 октября печатается его стихотворение «Чернышевский». Все три публикации были отмечены читателями и положили начало долгому взаимному сотрудничеству между поэтом и этими изданиями.

Практически каждый год альманах «Прикамье» представлял читателям новые стихи поэта, как и областные и городские пермские газеты «Звезда», «Большевистская смена» (15 ноября 1952 года газета переименована в «Молодую гвардию»), «Лесник Прикамья».

Рождение первого сборника стихов  связано с Клавдией Васильевной Рождественской – редактором и писателем, работавшей сначала в Свердловском книжном издательстве, а потом – в Пермском книжном издательстве. При ней возобновилось издание литературного альманаха «Прикамье», журнала для детей «Нашим ребятам», она дала название новому журналу «Оляпка», ставшему популярным среди детей и их родителей.

Возглавив в 1949 году Пермскую писательскую организацию, Клавдия Васильевна направила все силы на дальнейшее развитие и творческое становление будущих писателей. Будучи личностью масштабной, воспринимающей творческий процесс края широко и комплексно, она, в сущности, поставила на ноги писательскую организацию, возглавляя ее три выборных срока подряд.

Интересно, что некоторые будущие писатели к моменту, когда судьба свела их с Рождественской, даже не помышляли о том, чтобы печататься, выпускать книги. Радкевич, как он признается потом, совершенно не думал о сборнике своих стихов. Сложилось стихотворение — держит в голове. Память отменная, помнит все. Сидели в Союзе писателей Рождественская, Селянкин и другие. Радкевич прочитал стихи. Рождественская попросила:

—        А еще.

Он прочитал.

—        А еще.

Читал часа два.

Рождественская:

—        Да это же готовый сборник.

—        Да они у меня в памяти...

—        Надо записать.

—        А у меня нет машинки...

—        Вот вам машинка, садитесь и печатайте. — И, поднявшись с места: — Владимир Ильич, закрываю вас в Союзе писателей.

Он просидел всю ночь, стучал на машинке. Так родилась его первая книга — «Добрый путь», в 1951 году изданная Пермским книжным издательством. (История приведена в изложении журналиста Б. Рябинина – прим. сост.).

В книгу вошли стихи о дружбе и любви, политическая и гражданская лирика. Открывается сборник одноименным стихотворением "Добрый путь". Оно является как бы обобщающим вступлением к книге, связывающим единой мыслью все стихотворения. Автор сумел вложить в него чувства простых советских людей, их думы о мирном труде. Поэт обращается к советскому человеку, как к хозяину земли:

Современник! Сегодня

За все мы с тобою в ответе –

За весеннее утро,

За море желтеющей ржи,

За судьбу незнакомых

Еще не пришедших столетий.

И за судьбы влюбленных,

Впервые вступающих в жизнь.

Большое место в сборнике занимают стихи, посвященные жизни и быту студенчества. В стихотворениях "Рассказ о друге” и "Наш союз" Радкевич взволнованно рассказал о своих сверстниках – крепких в дружбе, сильных в преодолении трудностей.

Уже в этом сборнике ярко проявились многие грани таланта начинающего поэта: глубокий патриотизм, лиричность, умение откровенно и честно говорить с людьми. "Стихи Радкевича нравились многим, но не на всех он производил впечатление серьезного человека, и скорее всего потому, что и не пытался им выглядеть".

Стихи «Над Камой» были переведены на китайский язык и передавались по пекинскому радио.

Поэт пишет стихи не только для взрослого читателя, но и для детей. В 1951 году три детских стихотворения Радкевича – «Футболисты», «Старший брат» и «Пассижиры» – вошли в сборник рассказов и стихов «Нашим ребятам», изданный в Перми. А через три года – в 1954 году – вышла отдельная детская книжка Радкевича «Пассажиры: стихи для детей младшего возраста» на восьми страницах с иллюстрациями.

По мере того, как росла популярность стихов Радкевича, расширялся ареал его издателей. В 1954 году стихи «Любить свой край» и «О любви» были включены в книгу «Поэты Урала», изданную в Челябинске. С этого времени Радкевич к статусу пермского поэта добавил статус уральского.

В 1955 году, работая в издательстве газеты «Лесник Прикамья», Радкевич пробует себя в самых разных поэтических жанрах. Юмористическое стихотворение «Трёхрукий» входит в сборник «Шутки в сторону», изданный в Перми. Былина «Раззудись плечо, размахнись рука», созданная в соавторстве с Н. Хитровым публикуется в «Леснике Прикамья».

В этом же году в Пермском книжном издательстве вышел второй поэтический сборник под названием "Разговор о счастье". Первое же стихотворение "Березка", которым поэт начинает свой разговор о счастье с читателем, надолго остается в памяти.

Кто смел и молод, пусть с любовью

Путь трудный в жизни изберет...

Эти слова звучат как призыв, заставляя задуматься о своем "пути в жизни". Тепло, с большим лиризмом автор нарисовал образ стройной березки, стоящей на откосе над Камой. Она, «упрямо крону наклоняя», стойко встречает сильные порывы ветра и тянется своими ветвями к солнцу:

Не так ли нужно

Стоять ветрам наперекор,

Не ждать безоблачного счастья,

Подаренного нам судьбой,

А пробиваться сквозь ненастье

И знать, что солнце – над тобой!

Счастье – это устойчивость и постоянство чувства, верность. Вот почему поэтический образ березки вынесен автором на обложку книги как ее художественный девиз.

К "жизни такой, чтобы с бурями слиться" призывают и другие стихи В. Радкевича: "Над Камой-рекой", "На ферме", "В дороге", "Призвание".

В «разговор о счастье» вплетается и рассказ о городе детства, о Ржеве,  куда  поэт  ездит  в гости к маме. Тема этого города связана не только со светлым воспоминанием о детских годах, но и с воспоминаниями о войне.

В том городе,

который в лихолетье

С лица земли сметали – не смели.

В 1957 году он вновь входит со стихотворениями «Любить свой край» и «Поберегись» в уральский сборник поэзии «На Урале, в рабочем краю», изданный в Свердловске.

Вторая половина 1950-х годов стали «временем оттепели» во всей стране и в издательской среде. В период с 1955 по 1957 года возникла целая плеяда новых литературных журналов, редакторы которых искали новых авторов, новые темы. Именно их, в первую очередь, заинтересовало творчество молодого пермского поэта. Свердловский журнал «Урал», опубликовав в № 1 за 1957 год четыре стихотворения        Радкевича,        потом        продолжал       ежегодное сотрудничество с поэтом. Только что созданный журнал «Москва» включил его стихи в шестой номер. А через два года, в 1959 году,  прошла публикация стихотворения «В клубе сегодня танцы» в молодом, но уже широко известном и популярном журнале для молодёжи «Юность» в № 5.

В 1958 году книгой стихов "Просека к солнцу» поэт продолжил глубокий проникновенный разговор о счастье – счастье, отмеченном печатью мужества и оптимизма. В одном из стихотворений «В родильном доме» автор утверждает:

Есть для живущих лишь один закон:

Быть счастлив должен,

кто на свет рожден.

Большая часть стихотворений сборника посвящена Уралу-труженику. У каждого свое собственное счастье, но критерий настоящего выверяется лишь в борьбе с "беспросветной тайгой". Пламенным словом прославляет поэт свою Родину, впервые прорубившую прямую и ясную "просеку к солнцу":

Пришел конец таежному безмолвию.

Лес был вокруг.

И было в нем светло

И стало счастьем,

Радостью,

Любовью,

Лучей освобожденное тепло!

Величаво, как ода, звучит стихотворение "Урал”:

Недаром мощью исполина

В поту, в огнях, в лесах стропил,

Две части света воедино

Урал навек собой скрепил!

Близки и понятны поэту неумолкающие разговоры леса и рек могучего Урала, мужественные характеры лесорубов и сплавщиков ("Лесоруб"). "Хмурый в ватнике и ушанке", он красив гордостью и достоинством хозяина природы, чувства которого невольно ассоциируются с весной.

Особой одухотворенностью веет от стихотворений, связанных с войной: нам не вернуть покой семьям, потерявшим их,- говорит поэт, - но мы не имеем права забывать о них. Он обращается к молодым солдатам ("Молодые солдаты"), которые "клятву выполнив свято", теперь уже "сами стали частицей нашей Русской земли". Он дает живой образ Петровны ("Мать и сын"), которая потеряла единственного сына на войне, но так и не рассталась с ним, всюду видит и слышит его. Он поддерживает ее:

Он жив,

Покуда живёт земля,

Родная,

любимая,

кровная –

Кровью лучших сынов освященная,

Сердцем всех матерей защищенная.

Стихи заставляют задумываться о многом, тревожат совесть человеческою, не позволяют "душе лениться".

Владимир Радкевич – лирик обостренного чувства, которому дано не только сказать, но и удивить сказанным других, не только ввести в свой мир поэзии, но и заставить полюбить его как что-то дорогое и близкое.

В 1964 году поэт порадовал любителей поэзии новым сборником стихов "Под звездами". Это своеобразная поэма о русской женщине, с ее новым отношением к миру, к жизни, ко всему окружающему. Радкевич любил создавать женский образ, и вводил его в стихи всегда озаренным заветной мечтой, лиричным, жизненно правдоподобным, нередко с озорной лукавинкой, а то и с грустинкой.

Все женские образы, поселившиеся "Под звездами", одинаково интересны и привлекательны. Поэт с любовью воссоздает и точные портреты и полнокровные характеры, вникая в их жизненную сущность, раскрывая всю сложность психологии женской души. Он не просто пишет о женщинах и девчатах, а будто рассказывает о своих любимых сестрах. Непринужденность, задушевность, влюбленность светится во всех его стихах.

Гордость, искрометный юмор звучат в стихотворениях: "Приехали финны", "Девушки едут на целину”, ”В конторе выдают зарплату".

Поэзия Радкевича светла и сурова, нежна и отрога. И все-таки главное ее достоинство – доброта, сердечность, отзывчивость.

Стихотворение «В наш век чернить поэзию не смейте…» о поэзии и её предназначении. Радкевич гневно восклицает: «В наш век чернить поэзию не смейте». По глубокому убеждению автора поэзия была, есть и будет, потому что это совесть, это голос самого народа.

Автор сравнивает поэзию с матерью – «Поэзия, как мать в тяжёлых родах». Мать – это самое святое для любого человека. Это та, кто ради ребёнка готова перетерпеть самые страшные муки. Она всегда рядом, как и поэзия: «Она с людьми – в бесславье и в бессмертье». «Сквозь зубы стонет, руки разметав» – не кричит во весь голос, а стонет сквозь зубы, ей больно, но она говорит. «Руки разметав» – значит, обхватив большое пространство. «Она не ждёт, что к ней придут с повинной» – поэзия рассказывает правду, не важно, признаёт её человек или нет. «Все губы искусав до синевы» – когда наступит последний момент, «Она сама обрежет пуповину / В тот самый миг, когда родитесь вы!» - когда человек найдёт и поймёт себя, то есть заново родится, поэзия сама уйдёт.

Поэтом быть очень сложно, так как поэзия знает себе цену и с ней нужно считаться.

Творчество для поэта Радкевича – это всё, что свершает человек    в    высоком    порыве    вдохновенного    труда,   это  полная самоотдача, это вера в грядущий день, это радость жизни, всепобеждающей и прекрасной. Творчество только тогда и будет настоящим, когда в нём воплотятся душевные порывы, высокие стремления всех и каждого. Поэтому так строго и непредвзято относится поэт к собственным творениям.

Еще нам не одно выигрывать сраженье,

Но цель уже близка.

В величии побед,

В размахе наших дел

Есть творчества горенье,

Есть яркий, в полный рост

Грядущего портрет.

Пусть труд не завершен.

Но смело на портрете

Уверенная кисть художника кладет

Талантливый мазок – один, другой и третий…

Труд будет завершен, когда творит народ.

                                   «Творчество»

На протяжении всей жизни поэт ощущал трепетную и осознанную любовь, к ставшему воистину родным Уралу, Прикамью: "Я считаю, что каждый человек обязан быть патриотом края, города, где он живет и работает. Тем более таким патриотом должен быть поэт. Где бы я ни был, всегда с гордостью говорю: Я с Урала, я из Перми. Пермь моя родина, моя мать. Строгая и любящая. И я люблю ее сыновней любовью”.

Уход близкого человека диктует поэту строки, не верить которым нельзя. В 1964-м году он писал: «И все-таки мы в смерть родных не верим…». Через два года рука его вывела стихи, уже тогда прозвучавшие как предчувствие: «Ты подожди меня, мама родная, ты не гаси своего огонька».

Будто что-то изменилось в Радкевиче после января 1967 года, когда умерла его мама. Сердце сына отозвалось щемящим острой болью признанием «Без мамы я жить не умею...», кажущаяся простота и правда которого могут надолго лишить покоя. И сколько же надо пережить, чтобы написать: «Как страшно ветра голосили на проводах белого дня! Как будто частица России навеки ушла от меня».

Без мамы я жить не умею,

Но черную яму – насыть...

Как в сказке, по грудь каменею,

И трудно мне камень носить.

Как страшно ветра голосили

На проводах белого дня!

Как будто частица России

Навеки ушла от меня.

"Стихи естественны и как бы непроизвольны словно дыхание”, такую оценку они получили у соратника по перу Л. Давыдычева.

И это присутствует во всех лучших произведениях Радкевича. А ведь сколь долго зрели в поэте тема матери и тема Родины, чтобы слиться воедино.

Много вдохновенных поэтических строк посвятил поэт Уралу. В 1968 году был издан сборник стихов "Уральская лирика", который подвел итоги работы В. Радкевича почти за двадцать лет. В книгу вошли лучшие стихотворения из предыдущих сборников – «Под звездами», «Просека к солнцу», «Разговор о счастье». Открывается сборник знаковым для всего творчества Радкевича стихотворением «Я – с Урала!». Из заметок доктора филологических наук В. В. Абашева: Сегодня «культ Ермака» уже не имеет явных бытовых проявлений, но смысловая энергетика имени покорителя Сибири жива и доныне культурно востребована. Ермаковский миф присутствует в современной поэзии Перми как одна из моделей лирической самоидентификации. В известном стихотворении пермского поэта-шестидесятника В. Радкевича «Я – с Урала» имя Ермака используется как средство коллективной идентификации, характерный и повсеместно в России признанный знак причастности к уральской земле, а также в качестве образца, испытывающего личное и социальное достоинство уральца. «Была Москва щедра и широка. / При мне с какой-то непонятной лаской / Одни припоминали Ермака, / Другие – корпус танковый уральский<…> Я понимал, что надо жить не так,/ А по другому, правильному компасу, / Хотя бы потому, что я – земляк / И Ермаку, и танковому корпусу». Характерно, что Ермак у Радкевича стоит в одном ряду с уральским танковым корпусом. В советской культуре это вполне равноценные знаки героического начала, утверждающие к тому же родство и преемственность позитивных («прогрессивных» в советской кодификации) начал в истории прошлой России и России Советской.

Книгу стихов “Камский мост”, изданную в 1972 году, знают и любят многие. Она удивительно соответствует своему названию, и каждому,   кто   возьмет   ее   в  руки,   сослужит   тем  мостом,  пройдя который, он непременно попадет в Пермь. Первое стихотворение, давшее название всему сборнику, звучит, как взволнованное приглашение посмотреть первый, взорванный когда-то колчаковцами и восстановленный мужеством пермяков героический

железнодорожный мост:

Встаньте,

люди!

Прильните к окнам:

Начинается

Камский мост.

А дальше открывается Пермь. Так она начинается и в действительности, и в сборнике В. Радкевича, где вслед за первым стихотворением идет стихотворение "Пермь”, а все последующие строки в подробностях воссоздают поэтический образ, города, где:

Железная воля Урала,

Избрав не мольбу,

а борьбу,

Здесь тысячи судеб сковала

В одну трудовую судьбу.

Даже ни разу не бывавший в Перми человек сможет представить себе древний город на Каме, прочитав "Камский мост", стихотворения "Пермь", "Пермские боги", "Небо Швецова", "Колюпановская эмаль”, написанные с подлинной гражданственностью, выражают его внутренний облик, создают поэтический образ города в событиях и судьбах.

В стихотворении "Небо Швецова" поэт говорит:

Я верю определенно:

Чтоб встать на века,

навсегда,

Построены не из бетона –

Из жизни людей

города.

Конечно же, люди определяют суть города, его душу. И ещё его внутренний облик могут создавать книги, стихи, песни. И как нельзя сегодня представить себе Пермь без Аркадия Дмитриевича Швецова (1892-1953) конструктора авиационных двигателей, так и не полным было бы понятие о Перми без стихов В. Радкевича.

К 50-летию поэта Пермское книжное издательство в 1977 году выпустило книгу стихов ’'Избранное". "Избранное" – тематически разнообразно –  здесь есть стихи об искусстве, стихи о матери, о сыне,

о любви, о солдатах. Но все они как бы объединены одним – Уралом, чья "железная воля” тысячи судеб сковала в одну трудовую судьбу”. Много в книге стихов с посвящениями, мир поэта распахнут для людей доброго и щедрого нрава. И если "стихи приходят, как друзья”, то "по честному праву родства” и друзья приходят к поэту, оживая в его слове сердечностью и откровенностью (’’Афанасий Матpoсов", "Прогулка по Каме", "Памяти Николая Куштума"), Главное обретение в этом "Избранном" – стихи о потерях. Потере матери, любимой, сына, товарища...

Поэтический сборник "Избранное" получил широкое признание не только на родине поэта, но и далеко за ее пределами. О качестве этого сборника можно судить по тому, что в 1977 году на имя поэта пришло письмо из государственной публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, в котором сообщалось, что эта книга была послана в библиотеки университета Сорбонны (Франция), Гарвардского университета (США) в порядке международного книгообмена. После этого поступила заявка от библиотеки конгресса США.

У любителей поэзии Радкевича, ценителей его творчества всегда в памяти такие его стихи, как: "Молодость сочтя за преимущество", "Камский мост", "Стихи о семейной жизни". Эти и многие другие стихи поэта вошли в сборник «Стихи разных лет», изданный в 1981 году. Он знаменовал собой важную дату в жизни поэта – 30-летие его творческой деятельности: 30 лет назад, в 1951 году, увидел свет первый сборник Радкевича «Добрый путь». И вот пройден тридцатилетний путь и представлен этот путь основными вехами в этом сборнике. Открывает его  стихотворение «Россия», обозначая главную тему в поэзии Радкевича – любовь к родной земле, к России, Уралу, Каме.

Зачем ты, Кама, добрая река,

Лаская травы и леса Урала,

Опять ко мне пришла издалека

И чистоту в истоках набирала?

Стань для меня дорогою живой,

О том, что мной не сделано, напомни.

Глаза мои наполни синевой,

А жизнь мою –

движением наполни!

Но это все – почти самообман,

Мы стали рассудительней и старше.

Над Камою, над берегом – туман,

А из тумана выплывают баржи…

Откуда же у нас такая прыть –

Всю эту даль обнять несытым оком

И, позабыв про дом,

всё дальше плыть,

К верховьям Камы

Как к своим истокам.

Стихотворение «Зачем ты, Кама, добрая река…» автор начинает с вопроса, в котором спрашивает, зачем она опять пришла издалека? В этом вопросе сразу чувствуется отношение автора к Каме, он называет её «добрая река». Возможно, эпитет «добрая» не просто «хорошая, всегда помогающая», а ещё и «статная, видная, большая».

Кроме того, используя деепричастие «лаская», автор передаёт нежность, тепло и одухотворённость, «живое начало» реки, ведь ласкать  могут  только  живые  существа.  Значит, Кама для поэта – это живое, чистое в своих истоках начало: «И чистоту в истоках набирала».

Река в стихотворении ассоциируется с дорогой жизни, которая тоже   начинается   с   «малых   истоков».   Быть  верным  этим  чистым истокам, помнить о них, питаться их живительной влагой, именно об этом стихотворение «Зачем ты, Кама, добрая река». Чистота реки для Радкевича – это совесть человека, которая должна быть такой же прозрачной, непорочной и невинной.

Также Кама – это ещё и труженица, а человек – труженик на ней:

Над Камою, над берегом – туман,

А из тумана выплывают баржи…

В конце стихотворения автор пишет: «к верховьям Камы плыть как к своим истокам», т.е. в человеке тоже заложены чистота и естественность, но люди забыли свои «истоки».

Вечно Каме по жизни народа струиться –

В перекличке гудков,

в тихом шуме лесов,

Где ее на рассвете свободные птицы

Прославляют на сотни лесных голосов.

В том разливе – такая спокойная сила.

Столько он и надежд, и любовей собрал,

Что без Камы Россия –

уже не Россия,

Что без Камы рабочий Урал –

не Урал.

Годы, как облака, все шумят надо мною,

Вдоль по жизни иду – по колено снега.

Но я счастлив и тем,

что невидной волною

Бился, Кама, и я

о твои берега.

В 1982 году к 55-летию поэта, как признание его вклада в советскую поэзию, в московском издательстве «Молодая гвардия» выходит сборник «Уральская лирика» (условно 2-е издание) с вступительной статьёй известного поэта Николая Старшинова в оформлении художника Бориса Александровича Мокина.

Через два года выходит очередной сборник поэта "Равновесие", который был издан Пермским книжным издательством.   Радкевич   и   редактор   сборника   Надежда   Гашева отобрали наиболее характерные стихи для всего творчества поэта. В этой книге «уравновешено» все: и подбор стихотворений по темам, и их значимость.

Стихи Радкевича, как старые друзья, живут вместе с нами, радуя   возможностью   вновь  встретиться  с  ними,  услышать  биение сердца – доброго, чуткого, отзывчивого, остро реагирующего на все, что происходит вокруг нас и в нас самих:

Кама,

Медленная странница,    

Я опять к тебе иду.

Мы живем,

А ты не старишься –

С новой юностью в ладу.

Звезд и глаз

Такое множество

В глубине хранишь своей.

Все твое.

И только мужество –

Доля смертная людей...

В этом стихотворении – "Равновесие", давшем название книге поэта, всего двадцать одна строка, но как много стоит за каждой из них – это поэтическое размышление о жизни, о судьбе человека, который много трудился на своем веку, испытал много радостей, страданий и сейчас, в зрелости, мудрыми, но далеко не равнодушными глазами смотрит на окружающий его мир.

Тепло, задушевно звучит стихотворение "Родной Урал – не только новостройки”, из цикла "Слово о Березниках", посвященное замечательному советскому поэту Борису Ручьеву:

Родной Урал - не только новостройки,

Рабочий гул мартенов и станков.

Большой Урал для нас -

еще и строчки

Ручьевских несгибаемых стихов...

Особенно проникновенно звучат строки:

Как все-таки Ручьева

не хватает –

Мартенам,

людям,

травам,

соловьям!

Вчитайтесь у Радкевича в «Стихи о семейной жизни», в которых за каждым словом – еще не зарубцевавшаяся рана, в строки, не перешедшие в крик лишь потому, что написаны, словно сквозь стиснутые зубы. Боже упаси, как говорится, принять эти стихи за сугубо личные. Настоящий поэт никогда не напишет о том, что волнует его одного. Такого казуса с ним просто быть не может. И надо иметь большую силу духа, неисчерпаемый запас мужества, чтобы желать и уметь своей бедой предупредить других, многих.

Здесь нет никаких полутонов, стихи не рассчитаны на то, чтобы их произносили «на ушко», иначе бы их стали распевать на манер «жестоких» романсов. Но такие не запоешь, над ними надолго и горько задумаешься и узнаешь: если о подобном можно поведать откровенно и вслух, значит, поэт не жалуется, а утверждает, что если он вынес горе, то и все могут. От стремления понять и принять человеческие боли и помочь людям преодолеть их трудно живут хорошие поэты.

Стихотворение «Зачем же так непоправимо…» о любви. Оно начинается с риторического вопроса, который герой задаёт сам себе: «Зачем же так непоправимо / Сжигать себя в твоём огне?» Огонь – это всепоглощающая любовь, которая повсюду: «Ты – вне меня. Но ты во мне!». Эта строчка говорит о том, как сильно чувствует герой. Теперь она – частичка его самого… но она не с ним. Автор выбрал эпитет «победные глаза». Это глаза, которые обрели власть над героем, а значит, победили его. Героиня стала для героя целым миром: «Мне о тебе спешат поведать / Таёжный шум и камский всплеск», т.е. она – это и леса, и вода, и небо («Я вижу влажный звёздный блеск»). Но и в любви не всегда всё просто и понятно, за несколькими строчками стихотворения перед нами разворачивается целая история любви, чьей-то судьбы:

Но ты опять отсрочки просишь,

Тайком слезинку оброня…

Мы не знаем, почему так складываются отношения влюблённых, но понимаем, что разрыв – это гибель целого мира («И целый мир с собой уносишь, / Когда уходишь от меня»).

Даже не зная автора, можно понять, что написал их зрелый поэт, много переживший человек. Он верен слову и верит слову. Только потому оно и подвластно ему. Только потому рождаются стихи, легко западающие в любую отзывчивую душу.

Именно поэтому Радкевич никогда и не нуждался ни в каких «поисках», все поэтические «моды» далеко обходили его. Если он и искал, то лишь самого себя, свой слог, свой образный мир.

Стихи Радкевича не содержат ни грана безысходности или уныния – по природе своей он жизнелюб, как многие уральцы – от Василия Каменского до Бориса Ручьева (который очень любил стихи Радкевича и собирался об этом написать). Нет, нет, жизнелюбие не от убежденности, что бытие наше – приятная и легкая штука, а от счастья «быть живым, живым и только живым и только до конца»:

Еще нам долго жить да жить,

И день далек, когда

Придут другие, чтоб любить

И строить города.

Со сборником «Равновесие» связана ещё одна история, отмеченная в краеведении города Чайковского и села Сайгатка. В библиотеке-филиале № 10 – преемнике библиотеки строителей Воткинской ГЭС – хранится книга «Равновесие» с дарственной надписью самого Радкевича: «Дорогим Кочетовым на добрую память» с экспромтом – Бежит ручей, / Звенит ручей. / По маленькой, / по маленькой / ступенечке своей.

Кочетов Иван Васильевич – первый руководитель строительством Воткинской ГЭС – мог познакомиться с Радкевичем ещё в 1954 году, когда поэт работал в сайгатском клубе. Возможно, их знакомство произошло в один из последующих приездов поэта в город Чайковский. Он был здесь в октябре 1961 года на перекрытии Камы, был в марте 1982 года на декаде пермской литературы в Чайковском районе и давал мастер-классы вместе с пермскими поэтами Гребневым А., Домниным А, Домовитовым Н. и писателем Олегом Селянкиным.

1984 год стал весьма плодотворным для поэта. В московском издательстве «Детская литература» увидели свет два коллективных сборника – «Двенадцать дорог» и «Была война». В них собраны стихи поэтов послевоенного поколения. Наряду со стихами Евтушенко, Матвеевой, Кострова, в этих книгах крупными подборками стихов представлено и творчество поэта В. Радкевича. Также подборка стихотворений Радкевича «Пермская земля» была опубликована в выпущенном издательством ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» альманахе «Поэзия» № 21. В нем – стихи, посвященные Уралу, его природе, богатству, истории.

1987 год стал последним в жизни поэта. Своеобразным завещанием В. Радкевича, стала книга стихов "Приближение к Уралу", которая вышла после смерти поэта. Перестало биться "доброе сердце поэта", но его стихи по-прежнему с нами. Они живут в его поэтических книгах, звучат в передачах по радио, живут в памяти его друзей.

К 5-летию со дня смерти поэта – в 1992 году – в Пермском книжном издательстве вышел второй посмертный сборник Радкевича «Слово». Иллюстрировал издание известный пермский художник - живописец, график, акварелист – Шелонников Евгений Дмитриевич.

Известное пермское издательство «Маматов» выпустило в 2007 году, к 80-летию Владимира Радкевича, его избранное «Вечность нас пригласила в гости» и одноименный компакт-диск.

Впервые были напечатаны в книге и на компакт-диске его эпиграммы, которые в Перми и Москве знали, передавали изустно друг другу. При этом смеялись, сердились, возмущались, потому что точным, и ироничным, и порой разящим было слово поэта. О нем вспоминают друзья, писатели-собратья по перу, читатели. Отрывки из их писем или статей помещены в книге и электронном издании. Есть в книге и на компакт-диске и большая подборка фотографий знаменитого поэта в разные годы его жизни, названная «Моменты жизни».

Составитель книги и диска известный писатель и поэт Фёдор Востриков. Редактор книги и диска Елена Воронянская. Оформила оба издания пермская художница Любовь Пенягина. Составители сборника пишут: «В трудной жизни своей Радкевич знавал и шумные успехи,   и  отнимающую   силы,  внушающую  неуверенность  хулу,  и подчеркнутое безразличие, даже отрицание. Всякое бывало. Поэзия требовала от него многого, и он отдавал ей все, на что был способен. Они, поэт и поэзия, не щадили друг друга. Кто знает, какой ценой дается поэту создание произведения? Поэтическая жизнь длиннее и насыщеннее физического существования. Поэт живет как бы дважды. Один раз — обычно, как все, второй — в созданных им стихах. Причем эта, вторая, жизнь куда напряженнее и опаснее первой».

В наш век чернить поэзию не смейте,

Она во всем пред будущим чиста.

Она с людьми – в бесславье и в бессмертье,

И в этом цель ее и правота.

И если счастье в будущих восходах

Пока – мечта, а не прямой устав,

Поэзия, как мать в тяжелых родах,

Сквозь зубы стонет, руки разметав.

Она не ждет, что к ней придут с повинной.

Все губы искусав до синевы,

Она сама обрежет пуповину

В тот самый миг, когда родитесь вы!

Пермяки справедливо числят Владимира Радкевича своим, уральским, но мы помним и о его детстве на тверской земле, где он до четырнадцати лет постигал красоты Верхневолжья, ощутил сердечность земляков и начинал постигать тайны поэтического слова. Недаром о Владимире так отзывались его друзья: «…он несет в мир законы строгой человеческой чести, высокой порядочности, поэтому и тон его поэзии высок».

Неизбывная доброта помогла ему стать далеко не заурядным поэтом. Его творчество – от первых до последних написанных стихов – это сотворение добра людям, отдавание самого себя на беспощадный суд совести. Он готов был впустить в сердце неисчислимое количество чужого горя, а о собственных бедах рассказывал только затем, чтобы предостеречь и утешить других.

Он мог быть гневен, но никогда не бывал злобен. А жестоким он бывал только к себе. Он просто не может себе позволить, да и не умеет   писать   без   души.    Скорее   всего,   и   сам  того  не  сознавая, практически он стремится, чтобы любая строка стала фактом настоящей поэзии.

Пермский поэт известен и как блестящий переводчик. Давние творческие пути связывают его с башкирскими и коми-пермяцкими, латышскими и украинскими поэтами. Современники Радкевича считали его первооткрывателем коми-пермяцкой поэзии для русского читателя, поскольку им было сделано очень много талантливых переводов произведений коми-пермяцких поэтов. Коми-пермяцкий писатель Иван Алексеевич Минин отмечал, что до переводов Радкевича читатель столь широко не соприкасался с коми-пермяцкой литературой. Он переводил таких коми-пермяцких поэтов и писателей как М. Вавилин, С. Караваев, Н. Попов, С. Можаев. Поэт занимался также переводами стихов украинских и латышских поэтов.

В творчестве Радкевича выделяется ещё одна немаловажная сторона. Это песенность его лирики. Поэт плодотворно сотрудничает с уральскими композиторами: М. Камским, Л. Мелем, Г. Векшиным, Е. Родыгиным.

Из воспоминаний жителя села Ильинское Пермского края Чепурина Станислава:

«Запомнилась и последняя встреча с Михаилом Дмитриевичем [Камским] в июне 1979 года. В редакцию районной газеты он пришел вместе с Владимиром Радкевичем, пермским поэтом, на слова которого Камский написал несколько хороших песен.

– Мы хотим выступить у вас в коллективе с творческим отчетом, – заявил Камский редактору М. Конину. Тот вначале удивился, но потом пригласил всех сотрудников в свой кабинет. Михаил Камский и Владимир Радкевич исполнили дуэтом несколько песен, в том числе «Наша родина – Урал», «Песня о Перми», «Возвращение на родину» («Иду над Обвою тропинкою знакомою»), а мы наградили их аплодисментами.

Из редакции Камский и Радкевич отправились в другие организации поселка, и везде их тепло принимали. А спустя неделю, 27 июня 1979 года, Михаил Дмитриевич умер. Ему не исполнилось еще и 58 лет. Похоронен Яшманов-Камский в Слудке, в четырех километрах от родной деревни Усть-Кемоль».

Композитор Леонид Мель в 1960-ые годы в содружестве с Владимиром Радкевичем создаёт свои лучшие песни: «И сердцем, и броней» – была в репертуаре ансамбля Уральского военного округа, «Песня о рабочем Урале» – фрагменты песни долго служили позывными  Пермского радио.

В содружестве с композиторами Евгением Радыгиным и Аркадием Трухиным, чьи песни слышали в Болгарии, Венгрии, Франции, написаны песни: «Рябиновый вальс», «Если любишь ты», «Все еще горит костер рябиновый». Песни на стихи Радкевича исполнял Уральский государственный народный хор, артисты Свердловской филармонии.

Официальных наград у Владимира Ильича было немного. Награжден медалью "Ветеран труда". Удостоен в 1986 году звания "Заслуженный работник культуры РСФСР"; занесен в Галерею Трудовой Славы Пермской области. К 60-летию он был удостоен ордена Дружбы народов. А через полтора месяца после юбилея, 7 июня 1987 года, поэта не стало. Он похоронен на Южном кладбище. Южное кладбище города Перми – памятник истории и культуры местного (краевого) значения.

Семья: Радкевич был женат два раза: первая жена – Н. Радкевич, вторая Зоя Ивановна Радкевич.

Дети: от первого брака сын Сергей; от второго брака две дочери – старшая Людмила, младшая Лидия.

Внуки: Владимир – сын младшей дочери Лидии.

Составитель М. В. Бодрова,

зав. Центр. библиотеки